«Ночь. Дождь размеренно стучит по стеклу. На столе одиноко горит керосинка, выхватывая из мрака красный угол с иконой Николая Чудотворца и усталое лицо человека средних лет с окладистой бородой. Разные мысли лезли в голову, и, чтобы избавиться от них, Пётр вышел на улицу, сел на приступок рядом с домом, достал кисет и закурил. В округе стояла тишина, только старая береза перед домом шуршала своей листвой. Казалось бы, всё страшное позади: трактир в уездном городе удачно продан, сам Пётр Афанасьевич переселился в родительский дом. Однако на душе было неладно…

Вдруг тишину нарушил гул, доносящийся со стороны большака, Пётр прислушался и отчетливо разобрал стук колес, крики и плач, затем что-то отдаленно хлопнуло. Этот звук Пётр не спутает ни с чем: это был выстрел трехлинейки, так хорошо запомнившийся ему на германской войне. Ох не к добру это всё! Свершились главные его опасения. Соседнее село, состоявшее сплошь из «кулаков», как называла их новая власть, погнали к железной дороге, а оттуда в Сибирь. Недокуренная самокрутка была потушена и замята сапогом. Пётр отправился обратно в дом, вновь зажег потухшую керосинку и направился к старому дубовому комоду. Открыв нижний ящик, он нашарил на дне под кипой одежды плотный сверток. Не разворачивая он сунул его за пазуху, открыл подпол и спустился туда, подсвечивая путь зажжённой лучиной. Прямо тут, под самым красным углом, где стояла кадка с соленьями, Пётр принялся копать небольшую ямку, туда он скинул свой свёрток, засыпал обратно землей, перекрестил и выбрался наружу, в дом.

Утром, когда дождь стих, в дом постучали. Пётр не спал, всю ночь ждал «гостей». Дверь в хату открылась и на пороге появился офицер НКВД в сопровождении с двумя бойцами. Большая красная звездочка на красном же околыше, ярко-синяя тулья, наган в истертой кожаной кобуре… Что было дальше – история умалчивает, но в родные края Петру Афанасьевичу вернуться было не суждено. А его сбережения так и остались прикопанными в подвале дома». Шли годы, десятилетия, а тугой сверток с монетами так и лежал в сырой земле. Прошла Великая Отечественная война, умер Сталин. Вот уже грянула перестройка, распался Советский Союз, а дом всё стоял, храня свой секрет. Пережил этот дом и постсоветское лихолетье. Покосился, запустел, был завален мусором, но пережил. И всё также продолжал гордо стоять посередине деревни, грустно глядя пустыми глазницами окон.

Не знаю, мистика ли, наваждение, но этот дом тянул меня к себе всегда. Я точно знал, что этому почерневшему от времени срубу есть что рассказать. И это оказалось на самом деле так. В один из летних дней я в очередной раз решил обследовать старый дом. Забрался внутрь через окно, моему взору снова предстали горы мусора, который сбрасывали сюда сельчане уже около пятнадцати лет. Я заметил, что дальний угол был меньше всего завален хламом, поэтому нехитрыми манипуляциями он был расчищен. Тут же в ход пошел металлоискатель, моя X-Terra 74 залилась звонкими сигналами, монитор показывал бегающие цифры от 36 до 44. Ничего не подозревая, копнул лопатой. Из отвала торчали зеленые гурты монет…

Адреналин, который тут же ударил мне в голову, эмоции – всё это очень сложно передать словами. Одно, наверное, можно сказать точно – это именно те ощущения, ради которых мы и занимаемся этим увлекательным хобби. Уже очень скоро в моем кармане весело звенела кучка монет последнего императора Николая II. Почти все медные, попадались и билоны. Всего около 150 штук. Потом были еще монеты, и еще… Прошли годы, давно уже нет этого дома, на его месте пустырь, а монеты, лежащие в альбоме на самом почетном месте, продолжают греть мне душу, напоминая о событиях десятилетней давности. И всё же мне до сих пор кажется, что земля эта таит куда больший секрет, чем тот, что открылся мне. Поэтому поиски продолжаются и по сей день…